Основатель бренда «Вино моего города» бизнесмен Вячеслав Камолкин рассказал, как спустя 50 лет исполнил свою мечту
Путь в Розовку занимает не так много времени, как я предполагала. Полчаса от ДК Лобкова до остановки по требованию «У молзавода». С виноделом Вячеславом Михайловичем мы договорились, что, выйдя из маршрутки, я ему наберу и он расскажет, куда идти дальше. Сначала прямо до конца, увидите забор, вдоль него налево до перекрестка, а там направо – по левую руку будет дом за забором, на двери надпись «Магазин». Уже при встрече спрашиваю, почему нельзя было просто сказать адрес, я бы по карте дошла. Вячеслав Михайлович всплескивает руками и вспоминает – правда, есть же онлайн-навигаторы. Не привык.
Винодел выглядит колоритно: аккуратно подстриженные серебряные волосы и борода, на фоне которых лицо кажется чуть смуглее, чем оно есть. Этакий Хемингуэй на максималках. В уголках серых глаз у омского бизнесмена расходятся лучистые морщинки, а сами глаза светятся молодостью и любопытством.
За забором два дома – один жилой, второй – винодельня. Мы сразу же идём на производство, где в огромных бочонках из нержавейки бродит виноград, который в дальнейшем станет «Вином моего города». Как ремесло южан прижилось в Сибири, Вячеслав Камолкин рассказал в сегодняшнем интервью Тамаре Башаевой.
Виноделием бизнесмен занимается уже 5 лет, считает это занятие своим хобби. Но мечта о создании этого дела появилась гораздо раньше, в далёкие 70-е.
— В те годы на остановке «Яблонька» был одноименный магазин, и мы студентами заходили в него за вином. Мои одногруппники сухое вино тогда не оценили, сказали — кислятина. А мне так понравилось, что я подумал – хорошо бы свою винодельню…
Это была не бизнес-идея, а всего лишь мимолётная мысль, которая изредка посещала омича и позже. Но в жизни всё складывалось так, что от этой сферы он был максимально далеко.
Вячеслав Камолкин закончил факультет автоматизации в политехе по специальности «метролог», но метрологом так и не поработал. По распределению попал на завод «Полёт» технологом в отдел испытаний и потихоньку поднимался по карьерной лестнице.
— В конце 80-х увидел фильм «Укрощение строптивого» с Адриано Челентано, где он в танце топтал ногами виноград для вина. Впечатлило! Очень красиво! И опять я вспомнил о своей мечте. Но и тогда я не помышлял о её исполнении. Компромисса не искал — даже в бутылях с перчаткой никогда вино не ставил. Либо хорошо, либо никак.
— Всё в этой жизни случайно. В перестроечные времена я на заводе занимал должность начальника испытательного комплекса. В одночасье перестали поступать заказы, на заводе стало тяжело — хоть увольняйся. И тут нам привезли шведский сепаратор дизельного топлива. Это агрегат с центрифугой, которая чистит топливо перед заправкой судов. Предложили сделать такой же. Наши конструкторы сепаратор разобрали, сделали чертежи и создали свою модель, чуть другую, чем оригинальная. А я сделал чертеж один в один, создал свою фирму и на «Полёте» начал размещать изготовление запчастей для шведских сепараторов. В результате, мне сказали, что на заводе свои заказы выполнять нельзя, меня сняли с должности, и я ушел в «свободное плаванье».
Времена были дефицитными. Вячеслав Камолкин продолжал разрабатывать чертежи, отдавал их на омские заводы, там по чертежам выполняли заказ, получали деньги, а готовые изделия инженер продавал заказчикам.
— Это было страшное время, но время возможностей. В какой-то момент начальник управления Дальневосточного морского пароходства предложил мне купить по цене металлолома списанное «железо» со склада. Новую продукцию – огромные двигатели и прочие серьезные вещи. И я организовал поставки, вагонами всё это свозил в Литву, Латвию, Эстонию. Там уже вовсю был капитализм. И в этих странах мой «металлолом» покупали по вполне себе рыночной цене.
Склады имеют свойство пустеть, но они дали бизнесмену главное – понимание этого рынка. В 90-е годы Камолкин стал дистрибьютором нескольких заводов в разных городах страны. С предприятий бизнесмен закупал оптом детали, запчасти и двигатели для судов и поставлял судовладельцам. Но ближе к нулевым годам заводы стали закрываться, бизнес оказался на грани.
— Я понимал, что, если продукции не будет, то судовладельцам придёт конец вслед за заводами. И стал думать. Поначалу попробовал закупать европейские двигатели, а потом решил попробовать делать поставки из Китая. Я договорился с перевозчиками и стал работать с зарубежными поставщиками. Китайцы с удовольствием начали с нами сотрудничать. Мы стали первыми представителями их больших заводов на территории России. По Иртышу сейчас пароходы ходят, баржи, толкачи – всё благодаря нашим поставкам.
Раньше слово «Китай» было чуть ли не ругательным, продукция считалась низкого качества. Так что бизнесмен построил в Омске сборочные испытательные корпуса и доводил до ума двигатели, в которых находились какие-то «косяки». Такая практика актуальна и по сей день.
Более 20 лет компания бизнесмена ООО «ПФК Ремдизель» занимается производством судового двигательного оборудования. В Омске в единое устройство по выработке электроэнергии собираются генератор, двигатель и система управления.
— Бизнес мощный, высокорентабельный. Компания покупает комплектующие, собирает, испытывает и продаёт судоходным компаниям. Это позволило мне реализовать свою давнюю мечту. Самое интересное, что навыки инженера и техническая «соображалка» в этом деле мне только помогли.
Приходите через 50 лет
В Розовку Вячеслав Михайлович переехал не ради виноделия, он живёт под Омском уже 18 лет. По городской суете не скучает, работать ездит на Московку, и добраться получается даже быстрее, чем по пробкам через центральные улицы.
— Здесь дышится легче. Тихо, красиво. Хотя, до этого всю жизнь в Омске провёл, выезжал только путешествовать. Кстати, третьим и последним толчком к созданию собственной винодельни для меня стал выезд в Мьянму (прежнее название страны — Бирма. – прим. ред), где продавалось настолько хорошее вино, что я даже планировал возить его сюда. Это как раз в 2019 году было. Но в итоге решил не возить, а создавать сам. Так что, исполнение этой давней мечты заняло у меня без малого 50 лет.
Поначалу Вячеслав Камолкин рискнул посадить виноград прямо здесь, в Розовке. И даже получил урожай – его собирали поздней осенью, когда уже выпал снег. Но ягоды были кислыми и не годились для вина. Чтобы виноград набрал сахара, ему нужно больше времени, а в Омске слишком рано холодает.
— Посадил я кустарники и пришёл в минсельхоз за справочкой, что у меня есть виноградники. Думал, это формальность. Так-то я уже понял, что надо виноград покупать на юге. Но эта бумага нужна была для получения лицензии. Мне ответили – «без проблем, приходите через 50 лет». А всё потому, что Омск – регион, не предназначенный для выращивания винограда в промышленных масштабах. А чтобы его таковым признали, надо в течение 50 лет подтвердить стабильность урожая. Так что, отправился я на юг.
Тогда винодел купил 24 гектара виноградников на юге Астраханской области. Там для изготовления омского вина растет два сорта винограда – ркацители и саперави. Оттуда созревшие свежие гроздья в ящиках доставляют фурами в Омск.
— Два года ушло на строительство, закуп и сбор оборудования. Летом 2021 года получили лицензию, а в сентябре в Омск приехал наш первый виноград.
Сейчас на астраханских виноградниках подрастают красные сорта каберне совиньон, мерло, ливадийский черный и пино нуар, и белые – кокур белый и семильон. Но саженцы дорастут до урожайного возраста лет через пять.
— В Астрахани у меня работают люди, а не просто кусты винограда стоят. Я туда и трактор, и культиватор купил, километры шпалерной проволоки и много чего ещё. Здесь оборудование хорошее поставил, которое прослужит долгие годы.
Сейчас винодел знает все тонкости этой профессии. В Розовке регулярно проходят экскурсии, дегустации, а «Вино моего города» закупают омские рестораны «Сенкевич», «Монплезир», «Где же кролик» и «Пинцерия». Также его можно приобрести в магазине «ВинАГрад». Но спрос пока не слишком велик. Люди не верят, что в Омске могут сделать хорошее вино, и жалеют на него денег.
— Хорошее вино дешевым не будет. Акциз плюс пустая бутылка с этикеткой и пробкой сейчас обойдутся рублей в 200, а в мае акциз подорожает. Так что, если добавить стоимость напитка, цена будет минимум рублей 900.
Из двух сортов винограда по итогу получается четыре вида вина: красное, розовое, янтарное и белое. Красное и янтарное делаются на мезге (соке со шкурками и семенами винограда — прим. ред.), а розовое и белое – на соке. Для разных видов вина требуется разное оборудование для брожения. В винификаторах (тех самых бочонках из нержавейки) вино бродит при определенной температуре, дышит, перемешивается, «набирается опыта». Здесь оно остаётся на полгода, а потом через фильтры разливается по бутылкам и деревянным бочкам. И те, и другие, отправляются в погреб «доходить».
— Винодельня – это очень дорогая игрушка. Даже суммы называть не буду. Но это нерентабельно. Все пять лет я беру деньги из своего дизельного бизнеса и вкладываю сюда. Я надеюсь, что года через три хобби выйдет на самоокупаемость. Это значит, что заработанных от реализации вина денег будет хватать людям на зарплаты и на расходные материалы. А все вложенные сюда инвестиции окупятся не раньше, чем лет через 30.
Изначально всё планировалось не так масштабно. Но бизнесмену захотелось поделиться своим успехом, а размер астраханского виноградника этому желанию благоволил. Мы долго беседовали, переходя из комнаты в комнату, за дверями которых обнаруживались цех розлива, купажный цех, лаборатория, и, наконец, спуск в погреб. Это финальное место, где после всех операций оказывается вино, разлитое по бутылкам и бочкам. Оттуда его извлекают при подготовке к продаже, клеят этикетку, ставят и считывают акциз и отдают заказчику.
Ободрать вино
Производить вино в России – это значит столкнуться с дополнительными сложностями, которых нет больше нигде в мире. В холодном помещении из напитка на дно бутылки выпадает так называемый винный камень. В других странах это не проблема, но у нас выпадение осадка по закону не допускается. Чтобы этого не происходило, вино перед розливом дополнительно охлаждают до температуры -3 градуса, в течение недели в ёмкость выпадает винный камень, а чистое вино разливается по бутылкам, которые теперь можно будет продавать в магазинах и не прослыть изготовителями брака.
— Виноделы терпеть не могут этот процесс. Они называют его «ободрать вино». После обработки холодом вино немного теряет в ароматике, во вкусе. Но это заметят только профессиональные сомелье. Вино, которое продаётся непосредственно здесь, мы холодом не обрабатываем, но предупреждаем покупателя, что осадок возможен.
Доля ангелов
Виноделы окружили свою деятельность разными легендами. Например, считается, что в помещении, где хранится вино, живут ангелы. Ангелы, как и люди, тоже пьют вино. Но как они его получают? Оказывается, через поры в дереве, из которого изготовлена бочка, вино потихоньку испаряется. Это почти незаметно глазу, но в погребе, в который мы спустились под этот увлекательный рассказ, действительно стоит особенный аромат. Это и есть та самая доля ангелов.
— Не знаю, сколько пьют наши ангелы, но мы периодически доливаем вина в бочки. В бочках, кстати, выдерживается только красное вино. Аромат, который мы ощущаем – это не только испарившееся вино, но и дубовая доска бочек, и сосновые стеллажи. Ароматика чудесная.
Если закрыть глаза, стоя в погребе, кажется, будто попал в дом посреди леса. Старый дом, но не ветхий. Там прохладно, пахнет деревом, дождём, сырыми травами, а вокруг ни души. Тишина и спокойствие. Наверное, ангелы правы, что живут здесь.
Вино очень легко превратить в уксус
Это выражение можно применить не только к напитку. Ведь в жизни всё точно так же. Как только подающая надежды идея остаётся без контроля, она начинает терять свою ценность и в итоге затухает, становится негодной «для употребления». Винодельня Вячеслава Камолкина – живой пример того, что только уделяя делу много времени и личного внимания, можно сделать нечто хорошее.
Когда винодел только ступил на эту дорогу, он не предполагал, сколько сил, времени и денег придётся вложить в исполнение давней мечты. А теперь важно понять, кто продолжит это дело в будущем.
— Если бы я тогда знал, я б, наверное, не решился. Но останавливаться на полпути не привык. Теперь назад дороги нет, но я переживаю, что моим детям эта тема неинтересна. У меня ведь сын и дочь. Сын работает в моём дизельном бизнесе много лет, дочь живёт за рубежом, там у неё семья и дети. А мне уже 68 лет. Да, это была моя мечта, и никто не обязан её продолжать, но всё же, всё же… Хочется, чтобы это дело жило.
Янтарное вино Вячеслава Камолкина на «слепой» дегустации напитков из разных стран сомелье определили как испанское. Янтарные вина в России никто больше не делает. Когда открылось, что напиток родом из Омска, дегустаторы немало удивились.
— Я люблю своё дело. Оба своих дела. Говорят, что, если любить работу, всегда будешь любителем и никогда профессионалом не станешь. Говорят, надо серьезно относиться к бизнесу. Но истина, как всегда, где-то посередине. Вино без души делать нельзя, да и любое другое дело тоже. Хлопот очень много, очень. Но есть чувство удовлетворения, что я всё-таки смог. Без ежедневной эйфории, без восторга. Просто взялся и сделал. И сейчас я пью только своё вино. Вино моего города.
Виноград в Розовке растёт до сих пор. Но скорее, в качестве украшения — приличного вина из него не сделать. Так что кустарники стали просто завершающим штрихом в образе омской винодельни.
